"Темное царство" в пьесе островского "гроза". Представители "темного царства"

Творчество А. Н. Островского стоит у истоков нашей национальной драматургии. Фонвизин, Грибоедов и Гоголь начали создание великого русского театра. С появлением же пьес Островского, с расцветом его таланта и мастерства драматическое искусство поднялось на новую высоту. Недаром критик Одоевский отмечал, что до Островского в отечественной литературе были только 3 драмы: «Недоросль», «Горе от ума» и «Ревизор». Пьесу «Банкрот» он назвал четвертой, подчеркнув, что она является последним недостающим краеугольным камнем, на которых и будет воздвигнуто величественное «здание» русского театра.

От «Банкрота» до «Грозы»

Да, именно с комедии «Свои люди – сочтемся» (второе название "Банкрота") начинается широкая популярность Александра Николаевича Островского, драматурга, объединившего в своем творчестве и мастерски переработавшего лучшие традиции «натуральной» школы – социально-психологические и сатирические. Став «Колумбом Замоскворечья», он открыл миру дотоле неизвестный пласт русской жизни – среднее и мелкое купечество и мещанство, отразил его самобытность, показал, как яркие сильные, чистые характеры, так и мрачную суровую действительность мира торгашества, лицемерия, отсутствия высоких порывов и идеалов. Произошло это в 1849 году. И уже в своей первой значительной пьесе писатель намечает штрихами особый тип личности, который будет у него появляться снова и снова: от Самсона Силыча Большого к Титу Титычу Брускову из «В чужом пиру похмелье» и далее, к Марфе Игнатьевне Кабановой и Савелу Прокопьевичу Дикому из «Грозы» - тип самодура, названный очень точно и емко и вошедший, благодаря драматургу, в наш речевой обиход. Под эту категорию подходят люди, напрочь нарушающие логические и морально-нравственные, этические нормы человеческого общежития. «Самодурами русской жизни» названы критиком Добролюбовым Дикой и Кабаниха, представляющие «темное царство» в пьесе Островского «Гроза».

Самодурство как социально-типологическое явление

Разберем подробнее указанное явление. Отчего появляются в обществе самодуры? В первую очередь от осознания собственной полной и абсолютной власти, полного нивелирования интересов и мнений других по сравнению с собственными, чувства безнаказанности и отсутствия сопротивления со стороны жертв. Таким и показано «темное царство» в пьесе Островского «Гроза». Дикой и Кабанова – самые богатые жители маленького провинциального городка Калинов, расположенного по берегу Волги. Деньги позволяют им ощутить личную значимость и значительность. Они же дают им и власть – над своими домашними, над чужими, в чем-то зависимыми от них людьми, и шире – над общественным мнением в городе. «Темное царство» в пьесе Островского «Гроза» страшно тем, что оно губит или корежит малейшие проявления протеста, любые веяния свободы и независимости. Самодурство – оборотная сторона рабства. В равной степени развращает оно как самих «хозяев жизни», так и тех, кто зависим от них, отравляя своим тлетворным дыханием все сферы общественной жизни России. Именно поэтому, по определению Добролюбова, «темное царство» в пьесе Островского «Гроза» и является синонимом самодурства.

Конфликт драмы

Обладая глубоким пониманием действительности, писатель умел изобразить самые существенные и значимые ее стороны. В предреформенный 1859 год он под впечатлениями от путешествия по Волге в 1856-1857 гг. создает пьесу, признанную впоследствии одним из лучших его творений, – драму «Гроза». Что интересно: буквально через месяц после того, как пьеса была закончена, в Костроме произошли события, как по сценарию воспроизводящие литературное произведение. О чем это говорит? О том, насколько точно прочувствовал и угадал Александр Николаевич конфликт и как реалистично отражено «темное царство» в пьесе «Гроза».

Островский не зря в качестве основной коллизии выбрал главное противоречие русской жизни – столкновение между консервативным началом, основанном на патриархальных традициях, формируемых веками и базирующихся на непререкаемом авторитете, моральных устоях и запретах, с одной стороны, и с другой – началом бунтарским, творческим и живым, потребностью личности сломать стереотипы, идти вперед в духовном развитии. Потому не только Дикой и Кабаниха воплощают «темное царство» в пьесе «Гроза». Островский дает понять, что малейшее уступничество ему, попустительство и непротивление автоматически переводят человека в ранг пособников.

Философия «темного царства»

С первых же строк пьесы в наше сознание врываются две стихии: вольного волжского простора, чудесных далей, широких горизонтов и душная, сгущенная атмосфера предгрозовья, томительное ожидание каких-то потрясений и жажда обновления. Представители «темного царства» в пьесе «Гроза» ужасаются катаклизмам природы, видя в них проявление гнева Божьего и грядущих наказаний за грехи – явные и мнимые. Об этом твердит все время Марфа Игнатьевна, вторит ей и Дикой. На просьбу Кулигина пожертвовать денег на строительство громоотвода для горожан он упрекает: "Гроза-де дана в наказание, а ты, такой-сякой, от Господа хочешь шестом оборониться". В этой реплике наглядно показана философия, которой придерживаются представители «темного царства» в пьесе «Гроза»: нельзя противиться тому, что господствовало веками, нельзя идти против воли или наказания свыше, смирение и покорность должны оставаться этическими нормами современности. Что интересно: сами же главные самодуры Калинова не только искренне верят в такой порядок вещей, но и признают его единственно правильным.

Ханжа под личиной добродетели

«Темное царство» в пьесе А. Н. Островского «Гроза» многолико. Но столпами его в первую очередь являются Дикой и Кабанова. Марфа Игнатьевна, дородная купчиха, хозяйка дома, за высоким забором которого льются невидимые слезы и происходит каждодневное унижение человеческого достоинства и свободной воли, названа в пьесе однозначно - ханжа. О ней говорят: "Нищих оделяет милостынями, ходит в церковь, истово крестится, а домашних ест поедом, точит, словно ржа железо". Внешние законы старины она старается соблюсти во всем, при этом особо не заботясь о их внутреннем содержании. Кабаниха знает, что младшие должны подчиняться старшим и требует во всем слепого повиновения. При прощании Катерины с Тихоном перед его отъездом она заставляет ту кланяться в ноги мужу, а сына – дать жене строгий наказ, как себя вести. Там и «матушке не перечить», и «на парней не заглядываться» и еще множество других «пожеланий». Причем все присутствующие хорошо понимают фарсовость ситуации, ее фальшивость. И только Марфа Игнатьевна упивается своей миссией. Решающую роль в трагедии Катерины сыграла тоже она, исковеркав характер сына, испортив семейную жизнь ему, надругавшись над душой самой Катерины и заставив ту сделать роковой шаг с берега Волги в бездну.

Ложь в ранге закона

«Темное царство» в драме А. Н. Островского «Гроза» - самодурство в высшем его проявлении. Катерина, сравнивая жизнь в родной семье и в семье мужа, подмечает важнейшее отличие: здесь все как будто «из-под неволи». И это правда. Либо ты подчиняешься бесчеловечным правилам игры, либо тебя сотрут в порошок. Кулигин прямо заявляет о том, что нравы в городе «жестокие». Кто богат, тот старается закабалить бедняков, чтобы на их грошах увеличить состояние. Тот же Дикой куражится над зависимым от него Борисом: "Будешь мне угождать, так отдам наследство!" Но угодить самодуру невозможно, и судьба несчастного Бориса и его сестры предопределена. Они останутся униженными и оскорбленными, бесправными и беззащитными. Есть ли выход из положения? Есть: лгать, изворачиваться, пока возможно. Так поступает сестра Тихона – Варвара. Ее моральные принципы просты: делай, что хочешь, лишь бы никто ничего не заметил, все «шито да крыто» было. А когда Катерина возражает, что не умеет лукавить, не может врать, Варвара говорит ей попросту: "И я не умела, а нужно стало – выучилась!"

Кудряш, Варвара и другие

А что вообще представляют собою жертвы «темного царства» по драме А. Н. Островского «Гроза»? Это люди с поломанной судьбой, искалеченными душами, изуродованным нравственным миром. Тот же Тихон от природы добрый, мягкий человек. Самодурство матери убило в нем зачатки собственной воли. Он не может сопротивляться ее давлению, не умеет противостоять и утешение находит в пьянстве. Поддержать жену, стать на ее сторону, защитить от кабановского произвола тоже ему не под силу. По наущению матери он бьет Катерину, хотя и жалеет ее. И только гибель жены заставляет его открыто обвинить мать, но понятно, что очень быстро запал пройдет, и все останется по-прежнему.

Совсем иное дело другой мужской персонаж – Ваня Кудряш. Тот за словом в карман не лезет, дает отпор всякому и даже «пронзительному» Дикому не спускает грубости. Однако и этот характер испорчен мертвящим влиянием «темного царства». Кудряш – копия Дикого, только еще не вошедшего в силу, не заматеревшего. Пройдет время, и он окажется достойным своего хозяина. Варвара, ставшая лгуньей и терпящая притеснения матери, в конце концов убегает из дома. Ложь стала ее второй натурой, и потому героиня вызывает у нас сочувствие и сострадание. Робкий Кулигин редко осмеливается защитить себя перед нахрапистостью самодуров «темного царства». По сути, никто, кроме Катерины, тоже, кстати, жертвы, не имеет достаточной твердости, чтобы бросить этому "царству" вызов.

Почему Катерина?

Единственным героем произведения, у кого достает нравственной решимости осудить быт и нравы «темного царства» в пьесе А. Н. Островского «Гроза», является Катерина. Ее естественность, искренность, горячая порывистость, окрыленность не позволяют смириться с произволом и насилием, принять диктуемый еще с домостроевских времен этикет. Катерине хочется любить, радоваться жизни, испытывать естественные чувства, быть открытой миру. Подобно птице, мечтает она оторваться от земли, от мертвящего быта и взвиться в поднебесье. Она религиозна, но не по-кабановски. Ее прямодушную натуру разрывает надвое противоречие между долгом по отношению к мужу, любовью к Борису и осознанием своей греховности перед Богом. И все это глубоко искренне, из самых глубин сердца. Да, Катерина тоже жертва «темного царства». Однако она сумела разорвать его оковы. Поколебала вековые устои. И смогла указать выход другим – не только самой своей смертью, но протестом вообще.